-- Война -- это уже необычное и неестественное дело. Убивать себе подобных, ради чьих-то планов поработить как можно больше людей, разве это нормально?

Немного подумав, он начал рассказ.

-- В сентябре 1941 года наш батальон занимал оборону на подступах к городу Х. Участок обороны нашей роты находился на опушке леса, и бойцы, вырыв окопы, укрепили их брёвнами. Бои продолжались уже две недели, немцы вели постоянный артобстрел. Постепенно солдаты стали часть окопов накрывать настилом, чтобы можно было укрыться при артиллерийских атаках. Противник готовился к очередному наступлению и начал артподготовку, мы укрылись под настилом и начали пережидать. Минут через десять -пятнадцать один из снарядов угодил в край окопа, и я потерял сознание.

Очнулся, услышал невдалеке немецкую речь. Шума боя не слышно, открыв глаза, я понял: лежу на дне окопа, приваленный брёвнами. Вокруг было темно, голова гудела, меня контузило. Потихоньку пошевелив руками и ногами, боли не почувствовал, только сапог левой ноги был чем-то зажат. Разговоры вокруг то стихали, то возобновлялись, немцы смеялись, разговаривали, я насчитал более десятка голосов, и понял, наши отступили. Перспектива оказаться в плену мало радовала. Через некоторое время всё вокруг стихло, изредка тишину разрывали редкие далёкие выстрелы. Навалилась усталость, и я вновь потерял сознание. Открыв глаза, я увидел несколько тоненьких лучей солнца, пробивающихся через моё укрытие. Голоса то появлялись, то исчезали. Метрах в тридцати находилась землянка командира роты, видимо, немцы расположились в ней. Я стал обдумывать сложившуюся обстановку. В это время завязалась перестрелка. Судя по выстрелам, немцы заняли только первую линию обороны, и это радовало. То, что наши близко, вселяло надежду, но немцы были ещё ближе. Я попытался пошевелиться и не смог, моё убежище было очень маленьким и тесным. Мне удалось высвободить только правую руку, сделать что-либо ещё, не создав шуму, было невозможно. По моим предположениям, прошло около суток. Холод сильно не беспокоил, я был хорошо одет, а погода стояла тёплая. Но жажда и голод напоминали о себе. В кармане шинели у меня лежали сухари, а фляга с водой висела на поясе, но достать их я не мог. Как назло, где-то рядом встала кухня, и до меня донёсся запах еды. Я слышал, как фрицы обедали, и от этого есть хотелось значительно сильнее. После обеда бой возобновился, и под грохот выстрелов мне удалось достать сухари. До чего же они показались мне вкусными. Труднее было с водой, но я надеялся достать флягу. Фляжку я не достал, мне только удалось её приоткрыть. Намочив тряпку, я выжимал её в рот, так и утолил жажду. К вечеру у меня поднялась температура, и я начал впадать в забытье, боясь только одного, чтобы не начать громко бредить. Под утро я заснул крепким сном. Проснулся, видимо, в обед, гитлеровцы собрались у кухни и громко веселились, шутили, хохотали, тогда у них было хорошее настроение, они наступали, продвигаясь вглубь нашей Родины. В это время началась наша артподготовка, я предположил, что будет контрнаступление. Командование любило начинать его во время обеда немцев, срывая их педантичный ритм жизни. Бой начался сразу после артобстрела и завершился только ночью. Наша рота вернулась на свои позиции, я позвал на помощь, и меня откопали. Отправили в госпиталь с контузией и переломом ноги, врач сказал, что от шока я его даже не почувствовал. Так удачно для меня закончились эти почти трое суток заточения, - завершил рассказ Роман Георгиевич.

-- А вам было страшно? – спросил Лёха.

-- Конечно, страшно бывает всем. Не боится только глупец. Но если можешь пересилить, перебороть страх, тогда всё нормально.

-- А в какой момент в этом случае вам было страшнее всего? – поинтересовалась Алёна.

-- В первый день, когда очнулся и прямо напротив меня остановились двое фашистов и начали о чём-то громко разговаривать, показывая в мою сторону. Я подумал, может видно ноги или другую часть тела, вот тогда по спине пробежал холодок. Но всё обошлось, как говорили на фронте, почувствовал, что « старуха с косой прошла мимо».

В это время раздался звон колокольчика на закидушке, и фронтовик поспешил к реке:

-- Вы пока без меня поговорите, я скоро.

-- Кто ещё хочет рассказать о пионерах? – поинтересовалась Ирина Ивановна.

-- Можно я расскажу про Валю Котика? – вызвался Толик,-- дружина нашей школы носит его имя.

Никто не возражал и Толик продолжил:

-- Когда в 1941 году немецкие оккупанты ворвались в Шепетовку, пятикласснику пионеру Вале Котику было всего двенадцать лет. Зверства и издевательства фашистов над мирным населением вызвали жгучую ненависть советских людей к оккупантам. Подростки села целый год собирали оружие, боеприпасы, расклеивали по ночам листовки, а однажды подстерегли и гранатами подорвали машину с жандармскими офицерами. Подпольщики Шепетовки переправили юных героев, в том числе и Валю Котика, в партизанский отряд. Наравне со взрослыми, Валя участвовал во многих боевых операциях: подрывал железнодорожные эшелоны и цистерны с горючим, минировал пути и уничтожал линии связи. На его счету шесть пущенных под откос вражеских эшелонов. Это он, переодетый пастухом, перерезал в лесу кабель, соединяющий фашистский штаб в Шепетовке со ставкой Гитлера.

Много отважных подвигов с риском для жизни совершил этот юный боец. В 1943 году тринадцатилетний партизан был награжден медалью «Партизану Великой Отечественной войны».

Валя Котик погиб весной 1944 года. Посмертно он был награждён орденом Отечественной войны ! степени, а 27 июня 1958 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза, - закончил свой рассказ Толик.

Костёр потрескивал и притягивал взгляд. На какое-то время наступила тишина.

-- А ведь он был нашим ровесником, -- нарушил тишину Томас.

-- И отдал свою жизнь ради нас с вами, ради нашей Родины, -- дополнила Ирина Ивановна, -- вам нужно помнить об этом.

Эти слова мурашками пробежали по телу Лизы. Отблески костра выхватывали из темноты молчаливые, серьёзные лица мальчишек и девчонок. Возможно, кто-то из них представил себя на месте пионеров-фронтовиков.

Паузу нарушил появившийся из темноты Роман Георгиевич, с большущей, килограммов на шесть, щукой в руках и предложил запечь её в глине. Предложение всем понравилось, и детишки принялись ему помогать. Принесли глину, очистили и выпотрошили рыбину и, обмазав её глиной, поместили в угли. Каждый старался сделать что-то полезное. Пока рыба готовилась, продолжили разговор о войне, попросив Романа Георгиевича рассказать ещё что-нибудь интересное и необычное. Он согласился и начал своё повествование.

-- Шёл 1944 год, я с тремя товарищами возвращался из разведки. Мы подорвали штабную машину и захватили важные документы. При подходе к линии фронта напоролись на небольшой отряд немцев. Завязался бой. Хорошо, дело было в лесу и фашисты не знали, что нас мало, и заняли оборону. Нам нужно было отходить, так как при подходе подкрепления нас могли окружить. Я с двумя автоматами остался прикрывать отход. Продержавшись около четверти часа, понял, что у меня кончаются патроны, надо отступать. Кинув гранату, я, пригибаясь и петляя между деревьев, бросился бежать со всех ног, отстреливаясь на ходу. Не знаю, сколько я пробежал, но мне показалось достаточно, предполагая, что линия фронта позади.

-- Рыба, наверно, уже готова, -- сказал кто-то.

-- Давайте поедим и продолжим, -- предложил ветеран.

Рыба была великолепна, особенно на свежем воздухе у костра. Все с удовольствием поели и фронтовик продолжил:

-- Лес закончился, я вышел на большое поле. Сориентировавшись по компасу, продолжил путь в сторону предполагаемого расположения наших войск. Пройдя несколько километров, изрядно устал, но в чистом поле отдыхать было опасно. И вот я заметил впереди большую одиноко стоящую сосну и решил отдохнуть в тени этого дерева. Подойдя к ней, увидел проходящую рядом с сосной просёлочную дорогу. Расположившись под деревом, я перекусил и размышлял пойти сразу или передохнуть, но в это время услышал приближающиеся ко мне голоса немцев. Незаметно выглянув, я увидел, как в мою сторону по дороге шагают двое фашистов, один из которых нес канистру, и беззаботно о чём-то беседуют. Так как патронов у меня не было, то дело могло принять нежелательный оборот. Я стал лихорадочно думать, что предпринять, а они всё приближались. В это время второй немец достал из кармана губную гармошку и стал на ходу наигрывать какую-то мелодию. Хоть руки у них и были заняты, идти на двоих в рукопашную было опасно. Когда им до дерева оставалось несколько метров, меня осенило. Они же не знают, что у меня нет патронов. С криком «хенде хох» (руки вверх) я выскочил из укрытия, взяв их на прицел автомата. Это сработало. Они стояли передо мною с поднятыми руками. Держа их на прицеле, я жестами заставил их бросить оружие на землю и отойти в сторону. Взяв их автоматы, я почувствовал, текущий у меня по спине холодный пот. На этом мои приключения закончились, и я без труда добрался к своим с двумя пленными. Как потом выяснилось, в их машине кончился бензин и они, набрав канистру в ближайшей части, пошли обратно и заблудились. А когда им сказали, что я захватил их в плен, не имея патронов, они сильно удивились, -- завершил рассказ ветеран.

-- За ту разведывательную операцию Романа Георгиевича наградили медалью « За отвагу». – Дополнил сказанное Виктор Петрович.

-- Когда комбат вручал перед строем мне эту награду, он сказал: «Смелость города берёт», а замполит добавил: «И один в поле воин, если он по-русски скроен», -- с дрожью в голосе закончил фронтовик.

-- Засиделись мы с вами, молодые люди, -- вступила в разговор воспитатель, -- на час отбой просрочили. Давайте умываться и спать. Кто в ночное, остаются, а остальным – отбой.

Все медленно разбрелись по палаткам. Ночное дежурство по лагерю взяли на себя мужчины, первую половину не спал Виктор Петрович, затем до подъёма Роман Георгиевич. Удовлетворив просьбу туристов, им разрешили, разбив отряд на пятёрки, дежурить по полночи, чем они были несказанно довольны. Первыми в ночное заступили Фома, Саня, Шрайбикус и Алёна с Аллой. Ирина Ивановна, как заботливая мама, обошла все палатки и, убедившись, что всё в порядке, отправилась спать. Виктор Петрович поставил чайник на огонь, достал печенье и, пока грелся чай, завёл разговор.

-- Кому приходилось сидеть ночью у костра?

-- На рыбалке с отцом, -- утвердительно ответил Саня.

-- А я на даче с дедом люблю посидеть у костра, испечь картошки, -- сказал Фома.

-- Хорошая идея, хотите испечём? – поинтересовался физрук и, поняв ответ по лицам, добавил, -- Володя достань в рюкзаке картошку.

-- Кто-нибудь из вас каким спортом занимается? – продолжил беседу он.

-- Да, я фехтованием уже три года, -- первой откликнулась Алёнка, -- первый юношеский разряд.

-- Я занимаюсь футболом, -- сказал Фома.

-- А я хожу в секцию борьбы, -- ответил Саня.

-- Я занимался акробатикой, но как увлёкся фотографией, нет времени, - объяснил Вова.

-- Ну, а тебя я видел на городской спартакиаде, -- вспомнил Виктор Петрович, (Аллочка занималась лёгкой атлетикой),- занимаешься?

-- Да, -- подтвердила она.

-- Молодцы. В здоровом теле здоровый дух,-- похвалил их учитель физкультуры.

Фома подкладывал дровишки в костёр, беседа мирно продолжалась. Они и не заметили, как быстро пролетело время.

-- Пора будить смену, -- глянул на часы Виктор Петрович и направился к палаткам.

Роман Георгиевич уже обувался у палатки.

-- Георгиевич, по тебе часы можно сверять, -- заметил физрук.

-- Встаю по внутреннему будильнику, - пошутил фронтовик,- - может, мальцов не будить, пусть поспят?

В это время из палатки высунул голову Лёнька.

-- Пора вставать? – был первый вопрос.

-- Пора, только не шуми. Поднимай своих, кто не захочет, не буди, пусть спят, -- порекомендовал ему полушёпотом ветеран, -- а ты, Виктор, ложись, я управлюсь.

Променять посиделки у костра на сон желающих не нашлось. Марат занялся костром и картошкой, Наташа с Эльмирой расположились рядом. А Лёнька с Шуркой пошли с Романом Георгиевичем проверять закидушки. К приходу рыбаков новая порция картошки была уже готова. Поев и попив чаю, вторая группа полуночников удобно расположились у костра, и Роман Георгиевич начал беседу.

-- Смотрю на вас, и душа радуется, не зря мы проливали кровь на фронте. Ради ваших весёлых лиц, ради вашего счастливого детства, на благо нашей Родины!

-- А у вас дети есть? – поинтересовалась Наташа.

-- Да, два сына и две дочери, в этом году внук родился.

--А у вас было много ранений? – полюбопытствовал Лёнька.

-- Контузия, я вам рассказывал, когда меня присыпало, и потом три ранения: два лёгких, а на память о третьем до сих пор осколок ношу.

-- Болит, наверное? – голос Наташи был наполнен состраданием.

-- Бывает, особенно к непогоде, - пояснил ветеран, - хорошо, что вы интересуетесь историей своей страны. Ведь для вас война -- это история. Народ должен знать историю своего государства и гордится её славными страницами. Я рассказал вам, вы перескажите всю правду своим детям, внукам, передадите дальше эстафету. Жителям нашей Родины есть чем гордиться. В этом наша сила.

Забрезжил рассвет. Зарождался новый день. День новых открытий и переживаний.

-- За разговорами как-то быстро пролетело время, -- задумчиво произнёс фронтовик, возможно, вспоминая своё трудное послереволюционное детство, -- пойдите, вздремните, а то днём в палатке жарища будет.

Воспитатель и медсестра уже встали. Скоро подъём и завтрак. Как заботливые мамы, они старались накормить детей получше. И потому принялись хлопотать на «кухне». Подъём в походе отличался от подъёма в лагере, хотя бы тем, что половина ребят спали дольше. С теми, кто встал, Татьяна Сергеевна провела зарядку и разрешила искупаться. ( Раньше, живя у реки, люди так начинали каждое летнее утро). Пока они принимали водные процедуры, завтрак был готов. Аппетит у всех был отменный, поэтому ели быстро и молча, а в тишине был слышан стук ложек. Позавтракали быстро, и лагерь зажил своей интересной жизнью. Дежурные вымыли посуду, и собрали мусор, появившийся на территории. Остальные с Татьяной Сергеевной занялись подготовкой к «весёлым стартам», которые были намечены на вторую половину дня. Когда приготовления закончили, до линейки было объявлено свободное время. Кирилл с Ирой засели за шашки, Николка с Аней и Галей решили выпустить «молнию», Томас, Толя и Санан рыбачили с Романом Георгиевичем, а Алекс с Лизой прогуливались по окрестностям.

-- Ну что, как тебе в походе? – поинтересовался Алекс.

-- Интересно и необычно.

-- Расскажи, а вы ходите в походы? – попросил он.

-- Да, но у нас всё по-другому. Не нужно нести рюкзаки, вещи, для этого есть РОПТ, да и рюкзаков у нас нет в вашем понимании. Вы берёте всё необходимое по минимуму, у нас же поход проходит в более комфортных условиях. Сравни, например, поход в 1917 году и в ваше время, так же всё отличается и у нас. У вас брезентовые тяжёлые палатки, а у нас переносной походный домик весит граммов триста-пятьсот, в зависимости от вместительности. В нём спальные места с одеялами и всем необходимым. Вы для костра собираете дрова в лесу или можете срубить любое дерево, мы берём с собой дровяные брикеты или заказываем. Заказать – это значит отправить заявку с указанием места отдыха, и тебе приходит ответ с точным указанием на карте дерева, которое можно срубить на дрова. В наше время все деревья на учёте.

-- А как ты найдёшь в лесу это дерево? – не понял Алекс.

-- По электронной карте не сложно. С картой мимо не пройдёшь, электроника подскажет, -- объяснила Лиза.

-- Мы для тебя, наверное, как первобытные люди? – смущённо спросил он.

-- Нормальные вы люди, добрые, отзывчивые, просто живёте в другое время, вот и всё, -- улыбнулась Лиза.

Они остановились. Алекс смотрел на Лизу каким-то особенным приятным взглядом.

Вот передо мной стоит красивая интересная девочка, мне нравится на неё смотреть, неспешно текли его мысли, мне с ней так хорошо, и даже не подумаешь, что она из будущего.

Лиза тоже смотрела на Алекса и хотела понять, о чём он сейчас думает. Время вокруг них как будто остановилось.

Звук горна вернул их к действительности.

-- Пойдем на линейку, -- позвал Алекс. И они пошли к месту построения.

Весь отряд построился на линейку. После рапорта были объявлены планы на сегодня. В связи с посиделками у костра особое внимание Ирина Ивановна уделила соблюдению распорядка дня, так как с подъёмом возникли небольшие проблемы. Виктор Петрович, как и обещал, занялся обучением тех, кто не умел плавать. Дежурные во главе с вожатой чистили картошку, на обед решили приготовить уху. Благодаря успешной рыбалке ветерана и рыбачивших с ним мальчишек, количество пойманной рыбы позволяло сварить наваристую ушицу.

-- Настоящая уха не терпит женских рук, -- констатировал фронтовик, -- рыбу я подготовлю сам и научу вас варить тройную уху. А вы, парни, у кого есть желание, можете мне помочь, -- обратился он к мальчикам.

Рыбный ассортимент вызывал восхищение: здесь была пара приличных щук, несколько язей и подъязков, более десятка окуней, с полведра чебаков и ершей и даже парочка редко встречающихся в этих местах линей. Распотрошив рыбу и порезав крупную на куски, Роман Георгиевич на немой вопрос по поводу чистки рыбы сказал:

-- Всему своё время, всё увидите.

Финансовая поддержка проекта

Яндекс кошелек

№ 410013340913475

 

Банковская карта

№ 2202 2021 7203 4526